Банных - предприниматель и чиновник. А вполне бы мог быть и милиционером, которому закон не писан. Потому как -"мужик"!
"Московский комсомолец" опубликовал интерью с Анатолием Банных, одним из немногих уцелевших в истории падения вертолета с охотниками на архаров в январе 2008 года на Алтае. Банных обижен: семь человек в том крушении погибло, выжило всего четверо, причем один потерял обе ноги, да и трое других были изрядно покалечены, поломались. Выжившим пришлось перенести три дня раненным, в снегу на высоте 2400 м и морозе до 42 градусов, на ветру, в окружении волков – в общем, на границе со смертью.
Банных говорит «Но самое большое потрясение было, когда я, придя в себя, увидел газеты. Мы такое там пережили, что не дай бог никому пережить. Мы на краю были. Мы зубами цеплялись за жизнь, из последних сил не давали раненым ребятам уйти. А здесь про нас никто не вспоминал и не беспокоился. Все — только про баранов».
Оно вроде и верно: сочувствие пострадавшим полагается и падшим тоже. Особенно в России с ее традициями. Кстати, на Алтае, где родственники и друзья части погибших и пострадавших, делали, что могли: «Оказывается, наши друзья собрали 60 снегоходов, разбили на несколько групп и сами прочесывали горы, где мы могли находиться». Искали пропавших и с вертолетов. Но Банных захотелось и сочувствия общества – все же выжить в таких условиях значит проявить мужество, почти героизм. Только надо понимать, что общество такой героизм сопоставляет с вредом от нарушения закона, вседозволенности чиновников. Хотя и не так все просто, особенно в России.
Себя Банных оправдывает, надо думать:
«Вопросы с лицензиями на санитарный отстрел решил добрый знакомый Банных — Виктор Яшбаевич Каймин, председатель Республиканского комитета по охране и использованию объектов животного мира».
«Если у нас охота на архаров запрещена, то в Монголии она официально разрешается. В приграничных районах там функционируют десятки фирм, которые свободно ее предлагают и организуют. Получается, что одно и то же стадо на нашей территории охраняется законом, а шестью километрами южнее — свободно отстреливается».
Короче, в России можно жить и по монгольским законам, ведь всего-то несколько километров до области их применения. Хотя сомнительно, что в Монголии бьют архаров с вертолетов.
Другие детали, которые относятся уже к жизни чиновников, которые легко «решают вопросы» - аренда вертолета, летчики, место пребывания, оружие, еда и прочее, что не для обычного охотника, а только для такого высокопоставленного.
“6-го числа Сергеич (Косопкин. — “МК”) был дежурным по Кремлю, — рассказал Анатолий Банных. — Позвонил мне: давай приезжай. Я приехал. Он вообще никогда не пил, а тут достал бутылку. Выпили, распланировали еще раз — и вечером отправились в аэропорт. Прилетели в Барнаул, получили оружие и двинули в Бийск».
«В Бийске нас встретили Яшбаич (охранитель природы) и Подопригора (лучший летчик Алтая по Банных). Вылета не дали, и мы уехали на базу отдыха за двести километров — в Чемал. Попарились, переночевали, в 9 утра собрались на завтраке. Выпили по стопке на ход ноги".
Ну, и дорешались, попили водки «на ход ноги», постреляли «баранов», которых не жалко, жалко людей, и с ними случилось несчастье.
Среди тех, кто обвиняет чиновных охотников в их поведении, наверняка полным-полно сторонников «мужицкого» поведения, которое, собственно, все участвующие проявляли (охота, оружие, как внешние атрибуты мужественности, ответственные решения, умение достигать цели, умение пить – это уже набор поведенческих атрибутов).
Эти критики, достигнув уровня высокопоставленных «решателей проблем», несомненно, вели бы себя похоже и за это себя бы уважали. В ряду наших российских атрибутов «мужика» как-то явно не хватает только цивилизованности в поведении, то есть уважения к законам и другим членам общества. Впрочем, такой мужик уже и не мужик, наверное, "по понятиям".
Такое, скажем, еще очевидней на примере распоясавшихся милиционеров, у которых есть определенная власть, оружие, возможность применять насилие, то есть «решать вопросы» на своем уровне. Ответственности им не хочется тоже. Слишком нагружает образ «мужика» и мешает свободному ходу понятий.
Если «мужику» этого не надо, то в обществе такая потребность явно назревает. То ли образу следует усложниться, то ли перестать быть настолько довлеющим.