"В последний день соревнований после подведения итогов семеро победителей (в их числе Спивак) отправились с Колмогоровым на прогулку по Одессе. Ни Спивак, ни Самборский не запомнили, о чем говорил академик (он уже страдал от болезни Паркинсона, и понимать его речь, тем более что ходил академик по-прежнему быстро, было трудновато), но оба запомнили, что он неожиданно повел всех на пляж. «Ветер был пронизывающий, — вспоминал Самборский. — Мы пошли, потому что боялись его оставлять — он тогда уже не очень хорошо видел. На пляже Колмогоров разделся и направился к воде. Я боялся даже смотреть на нее — она была настолько холодная, что, кажется, там плавали льдинки. Волны свинцовые, пена, ветер настолько сильный, что сбивал с ног. Никто следом в воду не полез».
Вскоре появился смотритель: «Ребята, а вы бы дедушку-то позвали, иначе утонет — холодно же». Ребята переглянулись и решили, что «спасать дедушку» они не будут. По словам Спивака, было понятно, что «никто из нас больше двух-трех метров не проплывет». Самборский же вспомнил, что никто не хотел возражать Колмогорову.
Вообразите: холодным пасмурным апрельским днем 1982 года крупнейший отечественный математик XX века, совершающий свой последний математический вояж, идет купаться в ледяной воде, а величайший отечественный математик XXI века безучастно наблюдает с берега. Он оказался здесь, потому что ему поручили присматривать за «дедушкой». Ему мало дела до всех этих прогулок и разговоров, практически не имеющих отношения к математике. И ему совершенно не нравится эта вода, которой наслаждается еще не растерявший сил Колмогоров.
Период бурной экспансии российской математики подошел к концу. Началось время замкнутого, уединенного, сосредоточенного индивидуализма. Но об этом, конечно, никто пока не догадывался.
Маша Гессен. Безупречная строгость. Григорий Перельман: гений и задача тысячелетия. — М.: Астрель: Corpus, 2011Перевод с английского И. Кригера
Да уж, чисто математический сюжет.
