И вновь из голубого дыма
Встаёт поэзия. Она
Вовеки непереводима,
Родному языку верна.
Михаил Синельников:
"В литературе он ненавидел и презирал пустую форму, как бы чванящуюся собственным своим совершенством. Не терпел тех внешне эффектных стихотворений, в которых «не образовывался звук». У него не было более оскорбительного, едкого замечания о прочитанном стихотворном тексте, чем: «Это красиво». ...Кажется, во всех его стихах, в разной мере удавшихся, присутствуют два убедительных признака подлинной поэзии: во-первых, в них удерживается незаёмный звук, во-вторых, они неотвратимо врезаются в память. Он подарил нам, поэзии русской, собственный звук и сохранил верность себе до конца. И в самых поздних стихах настойчиво, словно убеждая себя самого, ощутимо задыхающимся голосом он произносил исповедание своей веры:
Никак не содержаньем
Поэзия жива,
А только звуком ранним —
Седая голова.
Сергей Мнацаканян
"Например, он так говорил о магии стиха "Бывают прекрасные стихи, в которых все именно так, как написано. Не больше. Но у этих стихов короткая жизнь. В стихах, кроме прямого смысла и высказывания должно быть нечто невыразимое, то, что нельзя просто записать словами".
Межиров о поэтике Слуцкого
... Межиров сказал мне однажды, что Слуцкий - человек ветхозаветного замеса. Именно так - просто и высоко - описаны в Библии нравы, обычаи и история древних скотоводов. Обыденный факт там звучит как исторический, семейный конфликт становится всемирной историей. Напряженный историзм - имманентное свойство поэтики и философии Слуцкого. - See more at: http://russian-bazaar.com/ru/content/5218.htm#sthash.HsHujjAO.dpuf
Зоя МЕЖИРОВА-ДЖЕНКИНС, дочь поэта Александра МЕЖИРОВА.
«Я – не поэт, я – стихотворец. Поэт это – Тютчев», – говорил он. Имя это он произносил как образ высочайших и почти недосягаемых образцов. В этих словах была жестокая строгость самооценки. Родственными ему в разные периоды были Блок, Некрасов и Ходасевич. «И полублоковская вьюга..». –написал он, снова подвергая свой стих иронически-жесткой оценке. Его поэтические слух и вкус были смертельно точными, без уступок.
Лев Аннинский "Лейтмотивы межировской лирики сплошь пронизаны чувством зазеркальной ирреальности — при поразительной, “голографической” четкости письма".
