Универсальный эклектический жанр

"Голливудская продукция последних лет имеет всё меньше отношения к жанру привычного классического кинофильма, в том числе и американского же — но прежних эпох.

Неуклонное развитие кинотехники и идеологии породило новый господствующий голливудский жанр, сравнимый скорее с театральным представлением времен поздней Римской империи, с «позднеантичным мимом», в котором «были сконцентрированы технические достижения многих искусств того времени. Все хитрости театральной техники (различные машины и механизмы), декорационного искусства, литературы (поэзии и прозы), музыки, танца, акробатики, мимического искусства — всё это активно использовали постановщики мимов. Искусство мима сознательно было рассчитано на вкусы и потребности самых грубых слоев римского населения. Весь богатый арсенал художественных и технических средств в нем был направлен исключительно на развлечение многоязычного и разноплеменного населения Империи. Мим являлся своего рода индустрией древнего «китча», захватившей в период Империи всю античную культуру, оттеснившей или совсем заглушившей почти все виды и жанры «серьезного», неразвлекательного искусства».

Речь тут идет не о художестве, но скорее об индустрии гаджетов, которая воспитывает потребителя, прививая ему всё возрастающие потребности в однообразном, по сути, развлечении. Российские, французские, итальянские национальные гаджеты — это contradictio in adiecto, поскольку именно сама суть современного голливудского киноремесла — это развлечение многоязычного и разноплеменного населения всемирной Империи. Национальной продукции здесь не место.

Квотирование предполагает восстановление прежней эстетики прежнего кинематографа, когда вместе мы посмеемся и вместе поплачем над целлулоидной грезой, близкой нашему сердцу и нашим корням. Но этого массового кинематографа больше нет, и не очень понятно, откуда ему вновь взяться. Римские сенаторы III века по Р.Х., возможно, были тоже недовольны примитивностью позднеантичного мима с 3D-эффектами и трансформерами, но к возрождению трагедии из духа музыки это не привело. Всё оставалось в прежнем виде, пока позднеримский театр не умер вместе с породившей его Империей.

Сдается, и с кинематографом будет то же самое.